Наталья Дмитриева - Колос времени [СИ]

– А вы объясните!

Старик выпрямился, и Веру даже шатнуло от яростной неприкрытой ненависти в его взгляде.

– Ты, глупая, ничтожная… дрянь! Обманщица! Предательница! Воровка! Ты святотатственно попрала священные устои хронитов! Ты осмелилась взять в руки Колос, чтобы повернуть время вспять. Да как только тебе в голову могла прийти эта кощунственная мысль! Кем ты себя вообразила? Святой Девой?!

Он сипло раскашлялся, с силой растирая грудь под рубашкой.

– Молчишь? Не отвечаешь? Правильно, молчи. Тебе нечего сказать, нечем передо мной оправдаться. Ты все уничтожила, все разрушила – мое доверие, дружбу, тайну, доверенную тебе… Тебя я любил, как родную дочь, ничего от тебя не скрывал, показал, как обращаться с банками-накопителями, как уловить молнию. Ты была моей лучшей ученицей, моей гордостью, отрадой сердца. А что ты наделала? Ты предала мое доверие, ты… разделила Колос… едва не погубила меня самого… вынудила меня… заставила сделать то, чего я не хотел… И зачем, зачем? Ради кого? Ради этой похотливой суки, твоей сестры? Ради убийцы Хорфа? Ради себя? Отвечай! Почему ты молчишь? – Никифор поднял мутные слезящиеся глаза на девушку, смотрящую на него с жалостью и испугом. – Кто ты? Ты не Мартина…

Прежде чем Вера сообразила, что на это ответить, старик пришел в себя и, тыча в нее костлявым пальцем, вновь потребовал:

– Отдай мне Колос!

– Надо подумать, – девушка, все еще находясь под впечатлением услышанного, сильнее стиснула пальцами край юбки. – Вам он зачем? Тоже хотите повернуть время вспять?

– Девчонка, дура! Думай, что говоришь! Да я скорее разобью себе голову, чем помыслю о таком непотребстве!

– И убьете всякого, кто попробует это сделать, не так ли? – добавила Вера с отвращением. – Так вы из-за этого девушку чуть не убили… Кстати, а что стало с вашим чокнутым учеником?

Никифор пошатнулся.

– Чуть не убил? – побормотал он, не слыша вопроса. – Чуть не убил? Нет, я отправил ее в небытие.

– Допустим, – с деланным равнодушием пожала плечами девушка. С того места, где стоял старик, лежащую немку было трудно рассмотреть, и Вера решила не заострять на этом внимания – вдруг решит доделать начатое? – Лично мне до лампочки, чего вы там накрутили и с кем. Только девочку жаль, связалась со старым маразматиком. Я бы на ее месте послала вас подальше вместе с вашим Колосом и великой тайной! Черта с два нужна такая тайна, ради которой людей отправляют в небытие!

– Мое дело – священно! – захлебываясь, прокричал хронит.

– А человеческая жизнь – тьфу, да? Господи, везде одно и то же… хоть бы чего новое придумали. Будто вам в детстве игрушек не хватало, решили на пенсии отыграться. Тайные общества, обряды, ритуалы, священные артефакты, камни эти дурацкие… – Вера едва сдержалась, чтобы действительно не плюнуть на тревожно мерцающий Колос. – Сами ничего из себя не представляем, так давайте вообразим, что мы круче всех, потому что у нас есть крутые цацки. Давайте придумаем себе страшную тайну и станем подманивать ею наивных дурачков. А если они по своей глупости поверят в эту лажу и решат, что вправду чего-то могут, то от них в любой момент можно избавиться, не так ли? По башке треснуть или то, как вы это делаете – без разницы. Да чего там! Нет человека – нет проблемы, и можно с чувством глубокого удовлетворения продолжить играть в свои дикие игры. А дураки пусть подыхают!

Молния сверкнула так близко, что площадка на пару секунд потонула в ослепительном свете. Вера едва успела заслонить рукой лицо, но даже сквозь плотно сомкнутые веки она видела тени собственных костей – словно кисть просветили рентгеном.

Никифор по-змеиному зашипел, качнувшись в ее сторону. В следующее мгновение он исчез и, пока девушка настороженно водила головой из стороны в сторону, возник рядом и вцепился ей в юбку:

– Дай сюда!

Взвизгнув, Вера метнулась в сторону, подол треснул, а камни, подскакивая как куски пробки, раскатились по площадке. Рухнув на колени, старик обоими руками принялся подгребать их к себе. Удар грома потряс башню до самого основания. Камни вспыхнули, игривыми светляками взмывая в воздух.

– Круг замкнулся! – потрясая воздетыми вверх руками, радостно возопил Никифор. – Слава Пресвятой Деве! Круг замкнулся!

Воздух сгустился и начал потрескивать. Лужи на полу заискрились, по мокрым парапетам забегали миниатюрные разряды, между опрокинутым металлическим штырем и другим, поменьше, торчащим из банки, проскочила гудящая электрическая дуга. Вокруг стоящего на коленях Никифора образовался яркий голубой ореол.

Волосы у Веры зашевелились, становясь дыбом, кожу сильно защипало. Она растерянно коснулась лица, и с пальца сорвалась невидимая игла, больно впиваясь в щеку.

– Что вы делаете? – крикнула она, с трудом перекрывая нарастающий гул.

Старик бросил на нее мимолетный взгляд и снова устремил взор в небеса. Она его больше не интересовала. Ее присутствие не могло стать помехой тому, что должно было случиться. Она исполнила свою роль, и теперь от нее не было ни вреда, ни пользы. Но и величие происходящего было ей недоступно, поэтому, испытывая к девушке что-то вроде снисходительной жалости, он негромко произнес:

– Уходи.

– Что? – не расслышала Вера.

– Уходи отсюда! – повысил голос Никифор. – Уйди, скройся с глаз! Хватит одного шага… Ты еще можешь это сделать!

Девушка похолодела. Речь шла явно не о том, чтобы уйти с площадки.

– Что вы делаете? – вздрогнув, повторила она.

Старик благоговейно сложил руки на груди. Лицо его как будто помолодело – разгладилось и прояснилось, взгляд посветлел и выражал теперь одно лишь глубокое умиротворение.

– Я лишь выполняю волю Хроноса! Как было назначено, так и свершится! Колос вновь станет единым!

– А что будет с замком, с людьми?!

Но Никифор уже не слушал ее. Не отрывая глаз от кружащихся над колодцем радужных огней, он затянул унылый напев, постоянно повторяющийся мотив, который даже трудно было назвать мелодией. Сейчас старик казался Вере еще более сумасшедшим, чем недавно Обломенский.

Небо над башней начало стремительно светлеть. На клубящуюся фиолетово-черную муть грозовых туч будто плеснули светлой краски, и она растеклась по ней, быстро впитываясь в рыхлые изломы. На краю пятна прорезалась белая окантовка, подсвечивая тучи снизу.

Кожу уже не щипало – жалило так, словно Веру атаковал целый рой взбесившихся пчел. Во вставших дыбом волосах проскакивали голубоватые искры. Кинув последний взгляд на черную кляксу колодца, девушка коротко выдохнула и соединила кончики пальцев перед собой. По ногам потянуло холодом. Словно в замедленной съемке Вера увидела, как с неба срываются тонкие ослепительно-яркие росчерки молний и, постепенно сплетаясь в плотный раскаленный жгут, устремляются к площадке, – и сделала шаг.